Казанский вокзал в Москве

Казанский вокзал. Москва. 1927

Лев Жаржевский

Краевед

Известный казанский краевед Лев Жаржевский готовит к печати новую книгу «Романтика старых расписаний». Специально для журнала «Казань» автор поделился фрагментами, в которых рассказывает о Казанском вокзале Москвы.

Возможно, где-то есть добротная, подробная, хорошо документированная и прилично изданная монография о Казанском вокзале — он её, безусловно, заслужил. Но поиски такого сочинения ни к чему не привели. Зато на Казанский вокзал обратил внимание Александр Анатольевич Васькин — неутомимый московский краевед и весьма плодовитый сочинитель интересно и живо написанных книг о старой и не совсем старой Москве. На основе его книги «Чемодан. Вокзал. Москва. Чего мы не знаем о девяти московских вокзалах», дополненной из других источников, я и даю небольшую справку об этом вокзале.

Казанский вокзал — пассажирский терминал железнодорожной станции Москва — Пассажирская — Казанская, вокзал тупикового типа, находящийся по адресу Комсомольская пл., д. 2. Существующее здание было построено в 1913–1940 годах по конкурсному проекту А. В. Щусева, утверждённого 29 октября 1911 года правлением Общества Московско-Казанской железной дороги главным архитектором строительства. Проект вокзала был одобрен 12 ноября 1913 года. В связи с трудностями военного времени лишь к зиме 1916–1917 годов здание было подведено под крышу. В 1919-м вокзал был принят в эксплуатацию в упрощённом виде. В 1926 году была завершена первая очередь строительства и отделки, в 1940-м был окончен последний этап строительства, однако многие планы А. В. Щусева остались неосуществлёнными. <…>

Впечатлений пассажиров, пользовавшихся этим вокзалом на протяжении нескольких послевоенных десятилетий, не так много. Поэтому было принято решение написать то, чему я сам был свидетелем.

Первая вполне самостоятельная поездка из Казани в Ленинград состоялась в эпоху 65-го пассажирского Казань — Москва в конце мая 1956 года. Небольшой чемоданчик и сетка с провизией, посадка, наставления матери и её просьба проводнице присмотреть за мной (автор в свои двенадцать был довольно самостоятельным и мог сам за кем хочешь присмотреть), и поезд трогается. Вечереет. До моста через Волгу народ терпит, но после Свияжска на столиках появляются бутерброды, крутые яйца, куски кур и разного рода плюшки. Разносят чай. Автор дожидается своей очереди и тоже пьёт чай за столиком, после чего резво забирается на свою верхнюю полку и начинает наблюдать, как в сумерках проплывают чудовищные чувашские овраги. Арзамас поезд проезжал в глухую ночь, а Муром — в семь утра. Дальше следовали Черусти, Шатура и Куровская, которые означали близость Москвы. С постельного белья стряхивался угольный порошок, проникавший даже при плотно закрытом окне, и бельё сдавалось проводнице. После Люберец поезд шёл уже по Москве. Вот показалась высотка гостиницы «Ленинградская», и народ выходит на перрон Казанского вокзала.

Первым делом надо избавиться от чемодана. Автоматических камер хранения тогда не было. Вещи можно было сдать внизу или же слева при выходе в дворовых камерах. Можно было сдать чемоданчик и носильщику, который отвозил их на Ленинградский вокзал, но автор пользовался дворовой камерой. Перед посадкой на ленинградский поезд я получал свой чемодан в этой камере, переходил площадь и спокойно садился в вагон.

По дороге в Ленинград не было ни надобности, ни желания заходить внутрь Казанского вокзала. Зато на обратном пути без этого было не обойтись: надо было закомпостировать билет и получить плацкарту до Казани. Делалось это в кассовом зале Казанского вокзала, в специальных транзитных кассах. И здесь всё отвратительное и безобразное нутро Казанского вокзала представлялось пассажиру в полный рост. Многие из читателей помнят его главный зал ожидания. Уставленный с трудом передвигаемыми во время уборки деревянными скамьями с высокими прямыми спинками с надписью «МПС», зал этот был подлинным Вавилоном. На этих скамьях в самых фантастических позах лежали, скинув ­обувь, взрослые и дети, разместив под головой и под ногами разнокалиберные чемоданы, перетянутые ремешками и верёвками, и сумки с торчавшими из них батонами колбасы и буханками хлеба. В воздухе — невообразимая смесь запахов пищи, дезинфицирующих средств, немытых тел и уборной. Пол был чуть ли не до последнего квадратного сантиметра усеян мусором. Периодическая уборка скорее обозначалась, чем производилась. Суточная же (или полусуточная) велась с передвижением массивных деревянных скамеек. Население скамеек было вынуждено подниматься и ждать возвращения своих лежбищ на старое место. В Москве тех (да и гораздо более поздних) лет снять номер в гостинице было практически невозможно, и зал ожидания Казанского вокзала становился местом ночлега, часто на несколько дней, поскольку отчего-то именно поезда, отправлявшиеся с Казанского вокзала, чаще других выбивались из графика.

В свои курсантские времена автор был вынужден четыре раза в год пользоваться Казанским вокзалом. В то время (1964–1967) здесь не слишком многое изменилось по сравнению с пятидесятыми. Появились автоматические камеры хранения (при этом сохранились и ручные), стало немного почище. Сильно выручал, начиная с этого времени, воинский — или «зал ожидания для военнослужащих», если официально. Он никогда не был переполнен, там был приличный для тех времён туалет с просторным умывальником, с зеркалами и розетками для бритв. При входе стоял дневальный, допускавший в зал только армейских, флотских, зелёных (пограничников) и красно-кирпичных (из внутренних войск). Пора длинных деревянных скамеек ушла в прошлое, в зале были лёгкие кресла на паучьих ножках, сплошь покрытые надписями, содержащими компоненту «ЧМО»: ЧМО Иркутск, ЧМО Ростов, ЧМО Тамбов и т. д. Вообще говоря, словечко это в войсках было весьма распространено и означало никчёмного, неуважаемого, а порой и откровенно третируемого человека. Но почему на креслах воинских залов оно непременно сопровождалось названием города, мне тогда было решительно непонятно. И только потом вопрос прояснился. Оказывается, были в Вооружённых силах роты и батальоны сопровождения воинских грузов. Самоназванием у них было «ЧМО-войска».

В те годы недалеко от платформ прибытия появились междугородние телефоны-автоматы, поэтому для связи с домом в кармане всегда был запас пятнадцатикопеечных монет: автомат съедал их очень бодро. Чуть позже заработали механические справочные аппараты, вполне отвечавшие своему назначению. Главное же оставалось прежним — грязь, антисанитария, воровство. Редкими островками чистоты и даже некоторого уюта были справочный зал № 5 и первый зал от входа. И всё это при том, что вопросы железнодорожной гигиены изучались самым тщательным образом. Познакомиться с ним можно в разделе «Уборные» из почти пятисотстраничного пособия по железнодорожной гигиене С. Ф. Казанского.

Внимание к вокзальным уборным было традиционным. Подтверждением этому служат следующие извлечения из руководящих документов позапрошлого века. Перед нами фрагмент Постановления Министра Путей Сообщения (так торжественно, с заглавных литер, именовался министр) от 30 ноября 1886 года. Начнём сразу со второго раздела.

II.

О принадлежностях пассажирских помещений.

В пассажирских помещениях на станциях первых четырёх разрядов должны быть следующие предметы:

1) в зале III класса: икона, росписание поездов, термометр, деревянные скамейки, конторка для жалобной книги с письменными к ней принадлежностями, а где полагаются буфеты — буфетная стойка;

 

2) в залах I и II классов: икона, стенные часы, росписание поездов, карта путей сообщения России, термометр, диваны, стулья, столы, водоочистительная машинка с водою для питья и при ней стаканы, люстра или лампы, конторка для жалобной книги с письменными к ней принадлежностями, плевательницы и пепельницы, а в помещении буфета — буфетная стойка;

 

3) в дамских уборных: икона, диван, стол, стулья, умывальный стол с прибором, зеркало, лампа, вешалка и сторы для окон; 4) в мужских уборных: икона, стол, пепельница, стулья, умывальный стол, зеркало, лампа, вешалка и сторы для окон. (Обратите внимание на количество икон! — Ред.)

 

III. О тех станциях, на которых должны быть дамские и мужские уборные. Уборные должны быть устроены для едущих в I и II классах: а) дамские — на станциях первых четырёх разрядов, б) мужские — на станциях первого и второго разрядов. Примечание. При уборных должен быть устроен ватерклозет. <…>»

На этом позвольте закончить рассказ о Казанском вокзале.