Первая любовь Фёдора Шаляпина

Журнал "Казань", № 5-6, 2013

(по семейным преданиям)

В нашей семье всегда существовали стойкие семейные предания о знакомстве с Шаляпиным, и я с детских лет слышала их от своего отца. Пришла пора поделиться ими с поклонниками великого певца, а таких людей в России многие миллионы.

Фёдор Иванович пел в Духосошественской церкви. А рядом сохранился двухэтажный каменный дом моего прадеда Гавриила Александровича Павловского, отца протоиерея этой церкви.

Гавриил Александрович служил в этой церкви до 1896 года, и то есть все пять лет он был духовником и покровителем замечательного хориста. Более того, он любил Фёдора и не препятствовал дружбе своих детей - сына Владимира и дочери Марии, которые тоже пели в церковном хоре.

Фёдор одно время хотел стать священником. Но победило влечение к театру. Его друзья, Владимир и Мария Павловские, не только пели с ним вместе в хоре, но и разделяли влечение к театру, и на этой почве подружились ещё больше.

Моя бабушка, Елизавета Гавриловна Чижова (урождённая Павловская), вспоминала, как волновалась её сестра Маша, когда Шаляпин пел в их доме. Как она краснела, когда Фёдор, прямо глядя на неё, произносил: «Мой ангел, мой друг». Маша часто аккомпанировала ему в домашних концертах, в их большом гостеприимном доме.

Но совершенно не сочувствовала привязанности дочери её мать, Анна Сергеевна из княжеского рода Нурминских. Моя прабабушка, по воспоминаниям современников, была одной из самых красивых женщин Казани. Стройная, ­изящная, все­гда с большим вкусом одетая. Она гордилась красотой и образованностью своих дочерей. Все они с отличием окончили Епархиальное училище. Как я уже писала, тем самым получили право преподавания в начальных училищах. Но правом этим воспользовалась только Мария, остальные вышли замуж, к счастью по любви. Им было из кого выбирать. Только Мария упорно отказывала всем женихам. Она любила только одного, и мать догадывалась кого, но приходила в ужас от такого мезальянса.

И так как Шаляпин часто приходил к ним в гости, а Анна Сергеевна знала, что её муж и сын помогают ему материально, она решила их предупредить. Как только она видела Фёдора, шедшего к их дому, тотчас высылала кого-нибудь из прислуги с конвертом, где лежали деньги, и заявлением, что господ дома нет.

Всё это было, по-видимому, тяжело Шаляпину, и уже в следующем, 1892 году он уезжает из Казани на очередные гастроли. Как оказалось, надолго.

В Казань он вернулся только через пять лет, в 1897 году. Но там уже не было ни его друга Владимира Павловского, ни Маши. Владимир окончил Казанский университет, защитил диссертацию о жизни и быте остяков и вогулов (это были народы Приамурья, то есть Дальнего Востока). На восток тянули его научные интересы, и он принял предложение занять кафедру в университете города Харбина. Вместе с ним уехала сестра Мария. Ей было, видимо, тяжело оставаться в Казани, где всё напоминало о Шаляпине, о её разрушенной матерью любви.

А гастроли Шаляпина в 1897 году про­шли прекрасно. «Собравшаяся в большом количестве публика,- писал «Волжский вестник»,- награждала исполнителей, особенно Шаляпина, такими дружными аплодисментами, от которых положительно стены дрожали и стонали в зрительном зале». Восторги публики достигли своего апогея, когда Шаляпин на бис пропел коронный номер «На земле весь род людской». Может быть, то особенное чувство, с которым он всегда исполнял эту арию, было выстрадано, ведь именно из-за отсутствия «презренного металла» для него стало невозможным связать свою жизнь с любимой девушкой.

В следующем году Шаляпин женился на итальянской балерине Иоле Торнаги. Она перестала танцевать, располнела и стала исправно рожать ему детей.

А Мария Павловская жила в Харбине, в семье брата, всю свою любовь и заботы обратив на любимого племянника, потерявшего в детстве мать.

Но я забежала вперёд. Вернёмся к тому незабываемому сентябрьскому дню, когда неожиданно в дом Павловских приехал сам Шаляпин, уже прославленный певец. Мой отец вспоминает, что переполох в доме был страшный. Бабушка не знала, как принять высокого гостя. Шаляпин был настроен очень приветливо. Спросил о Владимире и Марии и узнал, что они всё ещё в Харбине. Потом сказал, что привёз в подарок абонемент (который, кстати сказать, почти невозможно было достать) в ложу на тот единственный концерт, который он давал в Казани. Бабушка благодарила за память к их семье. «Я всё по­мню,- сказал Шаляпин,- и Ваши конверты с деньгами помню!» Бабушка смутилась и сказала: «Кто старое помянет, тому глаз вон!» «А я не злом, а добром по­мню»,- засмеялся Фёдор Иванович. А потом взял за подбородок моего папу и спросил: «Племяш?» «Нет, внучек»,- ответила Анна Сергеевна. «Хороший мальчик!» - сказал Шаляпин, к тому времени уже имевший детей. Известно, что он вообще любил детей. Моего папу взяли в концерт, и это стало одним из самых ярких воспоминаний на всю оставшуюся жизнь. Папа мог бесконечно рассказывать, как пел Шаляпин. И снова на бис он пропел: «На земле весь род людской». Шаляпин так и остался легендой нашего дома, мы могли часами слушать его пластинки и папа не уставал рассказывать...

Чижова Ирина Борисовна - кандидат искусствоведения, писатель, автор двадцати книг и более четырёхсот печатных трудов.